Трансформация феномена сталкер

[Valet]

При исследовании любого субкультурного феномена приходится сталкиваться сразу с несколькими теоретическими сложностями. Первая заключается в том, что субкультуры «легко поддаются описанию, но их классификация и типологизация затруднены многообразием несводимых в систему признаков» [1]. Вторая проблема связана с различными интерпретациями взаимоотношений культуры и субкультур. Так, один из расхожих стереотипов заключается в их противопоставлении. На самом деле отношения культуры и субкультур намного сложнее. Согласно одной точке зрения, культура-это синоним «множества всех существующих субкультур», субкультура же - синоним «одного из возможных культурных выборов». Иначе считают те, кто видит в субкультурах реализацию культуры, понимаемой как их символическое ядро [2]. Наконец, третья сложность заключается в том, что в современной культурной ситуации непросто разграничить субкультуры и «массовую культуру». Все перечисленные проблемы встают при обращении к субкультуре сталкеров.

 

Этимология и генезис

 

Интернет-пространство - особенно блогосфера - наводнено рассуждениями о «сталкерах», «сталкерстве», «сталкинге», «сталкер-готах». В последние годы тысячи пользователей и десятки сообществ включили эти слова в круг своих приоритетных интересов. Появились специальные «сталкерские» сайты. «Сталкер» - чрезвычайно популярный ник (Интернет-псевдоним) [3].

 

Stalk в переводе с английского означает «подкрадывание»; to stalk - «подкрадываться», «идти крадучись»; соответственно, stalker-«тихий, осторожный преследователь, охотник». Интересно, что в англо-русских словарях советской формации глагол, разумеется, есть, а отглагольного существительного, заканчивающегося функциональным -еr, нет. Похоже, что слово stalker как «крадущийся», «преследователь» всё-таки существовало в английском,

 

 

хотя и не было достаточно частотным: достаточно вспомнить кепку Шерлока Холмса с двумя козырьками - она называется «deerstalker's hat», т.е. в буквальном переводе - «шапка для выслеживания оленей». В подтверждение догадки находим в оксфордском словаре: «stalker - 1. a person who follows and watches another person over a long period of time in a way that is annoying or frightening; 2. a person who follows an animal quietly and slowly, especially in order to kill or capture it». Если в одном значении получается «ловец животных», то в другом вообще вырисовывается малосимпатичный образ маньяка.

 

Английское значение слова кое-что прояснило, но нужно ещё проследить, в шлейфе каких значений оно появилось на русской почве и укоренилось в социокультурном дискурсе. А здесь сомнений не возникает: русский вариант слова - неологизм братьев Стругацких, перекочевавший из их повести «Пикник на обочине» (1972) в написанный ими же сценарий для одноименного фильма А.А. Тарковского (1979). Причём авторство Стругацких не обеспечивает единство значений слова и объёма понятия в книге и в фильме.

 

Общеизвестно, что Стругацкие написали с десяток сценариев, из которых только последний, превративший, по сути, криминального профи в юродивого, устроил режиссёра. Если первый вариант сценария, «Машина желаний», действительно представлял собой киноадаптацию книги, то заключительный имел с нею очень мало общего - как в интерпретации темы, так и в конкретном воплощении образов сталкера и Зоны. Если в повести речь идёт о сталкерстве как о криминальной профессиональной спецификации, наподобие «домушника» или «медвежатника» (главный герой Рэдрик Шухарт занимается опасным и незаконным промыслом - поиском и выносом из Зоны так называемого «хабара» - артефактов неземного происхождения), то у Тарковского сталкер - не имеющий никаких меркантильных расчётов проводник для ищущих счастья, «гид» по мистической Зоне.

 

Интересно, что предыстория слова «сталкер» у Стругацких тоже имеет литературные источники и восходит к английскому неоромантику Р.Киплингу (1865-1936), чья повесть «Сталки и компания» («Stalky & Со», (1899)), по воспоминаниям Б.Стругацкого, полюбилась обоим, а его брата даже вдохновила на перевод [4. с. 207]. Попутно Б.Стругацкий отмечает, что, в соответствии с английским произношением слова, правильнее было бы говорить «стокер». Так что вполне возможно, будь братья-соавторы более педантичными в походе к номинациям, мы имели бы совсем другое слово. Кстати, в черновиках у них вообще фигурируют словечки «старатель» и «траппер» - «сталкер» выплыл сам собой уже на конечном этапе работы и поразил авторов «точностью, звонкостью и ёмкостью».

 

Успех неологизма, перешагнувшего рамки книги, Стругацкие справедливо связывают с успехом культового в среде российской интеллигенции фильма Тарковского, переосмыслившего первоначальный объём лексического значения слова. Если пользоваться устоявшейся киноведческой терминологией, то фильм снят «по мотивам повести» - в современных же терминах киноиндустрии уместно было бы назвать фильм полноценным сиквелом к книге. Сталкер Тарковского в исполнении А.Кайдановского, имеющего в отечественном кинематографе репутацию интеллектуального актёра, окончательно положил конец ассоциациям сталкерства только с «хабаром» и наживой и перевёл разговор в интеллектуально-метафизический регистр.

 

Интересно, что для К. Кастанеды (1935(?)-1998) сталкинг - неотъемлемая составляющая «пути воина», духовная практика «преследования себя». Сталкер у Кастанеды - термин для обозначения человека, умеющего находить наилучший выход из любой ситуации. Безусловно, мистически-духовные обертоны кастанедовского сталкинга на «пути воина» родственны практике сталкерства у Тарковского. Между сталкерами кастанедовской литературы и сталкерами постапокалипсиса есть глубокая связь: человек, посвятивший жизнь изучению и развитию своих возможностей, имеет наибольшие шансы выжить в нестабильном и опасном мире.

 

 

Из книги в жизнь: Чернобыль и современные сталкерские практики

 

Едва книга Стругацких и фильм Тарковского успели внедриться в сознание отечественного читателя-зрителя в качестве культовых явлений культуры, как в 1986 г. разразилась Чернобыльская катастрофа, востребовавшая и слово, и явление. Фантастический сюжет братьев Стругацких воплотился в реальные апокалиптические пейзажи - сталкерами стали называть небольшую группу ученых и исследователей, рискнувших пробраться в саркофаг четвёртого энергоблока ЧАЭС для выяснения причин аварии и ликвидации ее последствий. Позже так называли уже всех исследователей Чернобыльской Зоны Отчуждения.

 

Когда термин приобрел смысл «проводник, ориентирующийся в различных запретных и малоизвестных местах и территориях», он, в сущности, распространился на целый ряд похожих явлений, которые существовали в то время в советском пространстве, в частности, на различные практики индустриального туризма. Подобное отсутствие границ между явлениями и путаницу в определениях можно объяснить информационным дефицитом внутри советского культурного пространства. Сталкерство, которое, кстати, ни в качестве заработка, ни в качестве метафизической практики не предполагает массовости, не вылилось в консолидированное движение, а приобрело характер множественных локальных практик одиночек.

 

Все сильно изменилось с появлением Интернета, позволившего свободно обмениваться информацией, объединяться и организовывать совместные поездки на труднодоступные и далекие объекты. Более того, постсоветское

 

 

культурное пространство включилось в общемировое, где к тому времени уже существовало множество журналов, книг, документальных фильмов и телевизионных передач на тему городских и индустриальных исследований. Эстетика индустриального пейзажа находила воплощение и в массовом кино (триллеры, фильмы-катастрофы), и в «авторском» (урбанистические пейзажи Западного Берлина в фильме В.Вендерса «Небо над Берлином» (1987)). Так история сталкерства сомкнулась с историей индустриального туризма, под которым понимают исследование территорий, зданий производственного или специального назначения - вообще любых заброшенных сооружений. Причём исключительно с целью получения эстетического удовольствия или удовлетворения исследовательского интереса.

 

Второе явление, с которым сомкнулось сталкерство, - движение «Следопытов» и «Черных Следопытов» (другое название-«Черные Копатели»), специализировавшихся на объектах Второй мировой войны. Первые были историками и исследователями, вторые - классическими «хабарщиками». Позже часть «Черных Следопытов» расширила круг своих интересов и стала работать преимущественно на военных объектах, как заброшенных, так и действующих, дав начало и новой специальности, и новому хобби. В русле стремительной американизации русского языка «копательство» превратилось в «диггерство» (от англ. «digger» — «копатель»), и оказалось, что - вследствие близости интересов и принципов работы - разграничить диггерство и сталкерство зачастую невозможно. Суть диггерства заключается в исследовании подземных сооружений, канализационных коллекторов, заброшенных станций метро в познавательных или развлекательных целях. Если вести речь о современных исследователях промзоны, то их вообще корректнее называть дигг-сталкерами, так как при исследовании наземных объектов техногена часто приходится заниматься и классическим диггом.

 

Итак, сталкерство совершило новый смысловой вираж: бывшее когда-то жаргонным определение «копательства», «диггерство» пополнило спектр значений слова «сталкер» и стало его частным случаем.

 

 

«Субкультурный шлейф»

 

Дезинтеграция, характерная для культурной ситуации в постсоветском пространстве, привела к появлению большого количества субкультур, многие из которых - преимущественно молодёжные - в своём оформлении сориентировались на сталкерство. Возможно, одной из причин расцвета феномена сталкерства в новом, субкультурном обличье стало то, что практика сталкерства, как и субкультурное самоопределение, предполагает, с одной стороны, «выпадение из толпы», с другой — массовый характер этих «выпадений». В Интернете находим целый сайт, на котором можно вступить в Лигу сталкеров [5]; в Москве зарегестрирована Лига «ушельцев» [6]. Кстати, по одной

 

 

из социологических классификаций молодёжь, практикующая сталкинг, действительно называется «ушельцами», наряду с «космонавтами», «бумерами» и «растиньяками» [7].

 

Ещё одной причиной актуализации сталкерства в субкультурном самоопределении, безусловно, стал «постиндустриальный синдром». В симбиозе с эстетикой «готов», представителей другой молодёжной субкультуры, сформировалось такое явление, как «сталкер-готство». Один из его идеологов, солист группы «Отто-Дикс» М.Драу, определяет эту субкультуру «детей глобальной катастрофы» как «смесь индустриального "следопытства", ки-берпанковской эстетики и готической энтропии» и связывает её появление с такими явлениями, как «киберпанк, ЕВМ и индастриел».

 

В силу того что молодёжные субкультуры очень сложно поддаются типо-логизации и разграничению и имеют много пересечений, образы и понятия «сталкинга» интенсивно живут и развиваются в недрах различных молодёжных субкультур. Что касается сталкер-готов, то, несмотря на обилие одноимённых сайтов и рассуждений в блогах, дать определение этому субкультурному явлению довольно сложно. Самое внятное из приведённых самоописаний и дефиниций сводится к тому, что внутри сталкер-готской субкультуры выделяются «маги» и собственно «сталкеры». Представители магического направления больше сосредоточены на изучении оккультных практик, посещении мест древних капищ и аномальных зон, а также, как правило, считают себя обладателями уникальных способностей. «Чистопородные» сталкеры в основном стремятся к посещению промышленных объектов.

 

Итак, для нашего «расследования» важно отметить, что «на стыке» готического мироощущения и сталкерской практики рождается новое определение феномена «сталкер»: «человек, отрёкшийся от цивилизации и живущий в "мёртвом" (заброшенном) городе».

 

Примечательно, что на уровне практических навыков сталкинг смыкается с целым рядом субкультур, требующих от их адептов выносливости, тренированности, собранности, умения ориентироваться на местности, в частности, с субкультурой трейсеров. преодолевающих препятствия в городском пространстве (паркур).

 

Шагнув из сферы культуры в сферу субкультуры, сталкерство продолжает экспансию: в 2007 году выходит компьютерная игра «S.T.A.L.K.E.R.: Shadow of Chernobyb, использующая идеи книги Стругацких и фильма Тарковского, а в 2008 году - вторая компьютерная игра этой серии «S.T.A.L.K.E.R.: Clear Sky». приквел предыдущей игры. Примечательно, что обе игры - компьютерный проект украинской компании GSC Game World, а последняя версия игры вообще с пугающей схожестью моделирует территорию Чернобыльской зоны. Зона порождает артефакт?

 

 

Кстати, апробация второй компьютерной игры проходила в виде «ролевой» игры (ещё одно доказательство того, как «тесен мир» субкультур). Все события игры были воссозданы компанией GSC при участии ТМ «Милитарист» на территории армейского полигона Киевского военного округа, и в ходе её испытывалось новое украинское серийное оружие. Похоже, это мероприятие по переводу сталкерства из режима «он-лайн» в режим «оф-лайн» стирает грань между компьютерной игрой и «ролевыми» субкультурами.

 

Добавим, что на Украине, в Горловке, существует сталкерская по своему духу группа «Свобода», исследующая закрытые заводы, бомбоубежища, заброшенные пионерские лагеря, катакомбы, теплоцентрали, трансформаторные подстанции. Для тренировки организаторы придумали всякие игры, например, «Захват артефактов». Группа планирует выпустить фильм о своих рейдах и походах и совершить экскурсию в Чернобыль. По мнению членов группы, эта поездка даст им вдохновение и позволит лучше уяснить идею сталкерства. Выходит, сталкерство начинает претендовать на статус идеологии? Что касается Чернобыльской зоны отчуждения, то она давно превратилась то ли в центр туризма для ценителей «мёртвых городов», то ли в место своеобразного сталкерского паломничества. У алматинских сталкеров тоже есть свои «святые места»: Капчагай, окрестности Семипалатинска...

 

 

Массовая культура

 

В последние годы сталкерство мощно заявляет о себе и в массовой литературе: на основе компьютерной игры большими тиражами выходят книги из серии «S.T.A.L.K.E.R.». Достаточно привести аннотацию одной из книг этой серии [8], чтобы понять, откуда родом замысел: «В начале XXI века вокруг Чернобыльской атомной станции образовалась загадочная аномальная Зона, и многие любители легкой наживы слетелись сюда в надежде разыскать редкостные артефакты, стоящие огромных денег. Но очень скоро стало ясно, что вернуться отсюда удастся далеко не всем... У сталкера Штыря был собственный план обогащения. Он не собирался прорываться через радиоактивные территории и смертоносные ловушки к таинственному Монолиту, исполняющему желания, не собирался сражаться с мародерами и свирепыми мутантами - он просто хотел ограбить и убить живущего на болоте Доктора, человека, который бескорыстно лечил раненых сталкеров. Штырь не знал, что тем самым бросает вызов не только сталкерскому братству, но и всей Зоне...». Похоже, Б.Стругацкий имеет право отстаивать свои авторские права.

 

Бестселлерами отечественного книжного рынка стали романы Дмитрия Глуховского «Метро 2033» (2005) «Метро 2033. Предыстория» (2009), в которых сталкеры - своеобразный спецназ постапокалиптического мира.

 

Да, сталкеры прочно прописались в постапокалиптической фантастике - и в литературе, и в киноматографе. По мотивам компьютерной игры

 

 

«S.T.A.L.K.E.R.» не только пишутся книги - снимаются фильмы в жанрах «фантастика» и «треш». Когда режиссёр фантастического боевика «Козырь» (2009) Ю.Круглов рассказывает содержание своего фильма, сомнений в источниках его вдохновения тоже не возникает: «...история о сталкере-новичке по кличке Козырь. По рекомендации случайного знакомого он получает задание от торговца Хога и отправляется в Зону. Но оттуда не так легко вернуться...».

 

В 2010 г. ожидается выпуск кинокомпанией Columbia Pictures в прокат крупнобюджетной экранизации повести Стругацких «Пикник на обочине» под названием «После посещения» («After the Visitation))). Режиссёр Д.Якобсон характеризует свой фильм как «криминально-мистическую драму, сохранившую философию книги и дух таинственности» [9].

 

Итоги

 

Сталкерство в постсоветском пространстве - крайне сложное социокультурное явление: восходя сразу к нескольким источникам, оно даёт столь же разветвлённое «потомство» и заявляет о себе сразу во многих практиках, как субкультурных, так и «массовых». Похоже, мы действительно имеем дело с новой культурной ситуацией, когда мультикультурное общество, базирующееся на «новом трайбализме», переосмыслило традиционные контротношения субкультур и массовой культуры. Последняя, превратившись в своего рода производственный конвейер субкультур, демонстрирует не «восстание масс» (Ортега-и-Гассет), а «восстание меньшинств». Если при исследовании феномена сталкерства в диахронном аспекте вполне отчётливо обнаруживается некая линейная преемственность в отношениях культуры, субкультур и «массовой культуры», то в синхронном аспекте всё оказывается сложнее. Культурная дезинтеграция и мультикультурность привели к сосуществованию и взаимопроникновению различных культурных пластов, и примером этих новых причудливых взаимоотношений является сталкерство.

 

 

Перспективы

 

Прогнозируя будущее сталкерства, сталкиваешься с двумя полярными прогнозами. Один из них связан с апокалиптическими пророчествами зашедшей в тупик техногенной цивилизации и чреват расширением сталкерского движения. Прямо противоположно мнение тех, кто профессионально занимается делами молодёжи. Так, В.Гущин, начальник отдела анализа молодежных субкультур Городского центра профилактики безнадзорности и наркозависимости подростков «Контакт», считает, что в России с наступлением кризиса могут перестать существовать «миролюбивые» субкультуры. «Появление несколько лет назад и бурный рост субкультуры эмо в России говорили о том, что в нашем обществе наступила эпоха стабилизации, - рассуждает он. -Любая неагрессивная культура появляется только в период стабилизации, а в

 

 

период кризисов доминируют агрессивные молодежные субкультуры. Вот и у нас в стране во время экономического кризиса 1990-х процветали агрессивные субкультуры, в основном панки, а также скинхеды. А потом появились неагрессивные субкультуры готов и эмо» [10]. Логично поместить в этот ряд и сталкеров, так как трудно вообразить менее агрессивную и самодостаточную субкультуру.

 

Похоже, сталкерство продолжит свою эволюцию во времени и социокультурном пространстве - остаётся следить за его метаморфозами. А ведь когда-то один из героев повести Стругацких, действие в которой происходит в вымышленном городке Хармонте то ли в Канаде, то ли в Австралии, мечтал: «В России вот о сталкерах ничего и не слыхивали. Там вокруг Зон действительно стальной барьер... В Россию податься, что ли?

[Дозорный]

Читал эту статью на каком-то ресурсе. В принципе, написано нормально, хотя всё же с некоторыми положениями я не согласен.

 

Stalk в переводе с английского означает «подкрадывание»; to stalk - «подкрадываться», «идти крадучись»; соответственно, stalker-«тихий, осторожный преследователь, охотник». Интересно, что в англо-русских словарях советской формации глагол, разумеется, есть, а отглагольного существительного, заканчивающегося функциональным -еr, нет. Похоже, что слово stalker как «крадущийся», «преследователь» всё-таки существовало в английском

 

Весьма любопытно то, что одно слово в английском и русском языке обозначает две совершенно разные вещи. "Stalker" в английской культуре - это человек, назойливо за кем-то наблюдающий, причем как правило с сексуальным подтекстом, эдакий сексуальный маньяк В русском же, благодаря Стругацким, закрепилось за этим словом обозначение находящегося на грани закона человека-исследователя аномальных/техногенных территорий - причем именно техногенных, всякие грибники-охотники-искатели НЛО не в счет.

Интересно, что для К. Кастанеды (1935(?)-1998) сталкинг - неотъемлемая составляющая «пути воина», духовная практика «преследования себя». Сталкер у Кастанеды - термин для обозначения человека, умеющего находить наилучший выход из любой ситуации. Безусловно, мистически-духовные обертоны кастанедовского сталкинга на «пути воина» родственны практике сталкерства у Тарковского. Между сталкерами кастанедовской литературы и сталкерами постапокалипсиса есть глубокая связь: человек, посвятивший жизнь изучению и развитию своих возможностей, имеет наибольшие шансы выжить в нестабильном и опасном мире.

 

Здесь слово "сталкинг" имеет совсем другое значение, не относящееся к делу, и являющееся скорее духовно-эмоциональной практикой. Рассказать о нем можно много, но суть в том, что оно к собственно исследованию заброшенных объектов мало относится.

Ещё одной причиной актуализации сталкерства в субкультурном самоопределении, безусловно, стал «постиндустриальный синдром». В симбиозе с эстетикой «готов», представителей другой молодёжной субкультуры, сформировалось такое явление, как «сталкер-готство». Один из его идеологов, солист группы «Отто-Дикс» М.Драу, определяет эту субкультуру «детей глобальной катастрофы» как «смесь индустриального "следопытства", ки-берпанковской эстетики и готической энтропии» и связывает её появление с такими явлениями, как «киберпанк, ЕВМ и индастриел».

 

По поводу сталкер-готов и к ним себя относящих хочется сказать только одно - "Ё**ный стыд!" Это не сталкеры, а дети, таскающие на себе респираторы и фотающиеся на фоне бомжатников, "патамушта это крута!", вот и всё. К сталкингу они относятся так же, как и скажем, панки - кто-то из них реально ходит на объекты, но это не значит что они все такие ниибацо техногенные.

 

Логично поместить в этот ряд и сталкеров, так как трудно вообразить менее агрессивную и самодостаточную субкультуру.

 

 

Не знаю, как с этим делом в России, но большинство из тех сталкеров, кого я знаю, эмо-типами точно не назовешь. Простой пример - многие из нас либо активно занимаются страйкболом, либо служили в армии, либо так или иначе имеют дело с оружием. А учитывая специфику нашего хобби, могу сказать следующее: сталкер это человек с устойчивой психикой, имеющий твердый характер, способный в критической ситуации быстро сориентироваться, и при необходимости - жестко ответить на угрозу, неважно от кого она исходит.

 

То есть субкультура пусть и не с настолько поехавшей крышей как у скинов или футбольных фанатов, но тоже достаточно агрессивная.

 

 

Вот как-то так. Волкред, спасибо за статью. Еще бы источник запостил и отредактировал немного, было бы вообще зашибись, а так - ну норм, да.

[trup_denazawra]

О_о

о_О

0_0

О_О

 

МногабуууУуукафф...

 

 

А если по делу, то в чем то я согласен, в чем-то нет. Но писать мой мемуар пока не представляется возможным. Возможно позже.

[Дозорный]

О_о

о_О

0_0

О_О

 

МногабуууУуукафф...

 

 

А если по делу, то в чем то я согласен, в чем-то нет. Но писать мой мемуар пока не представляется возможным. Возможно позже.

 

В закрытый его кидай, там обсудим и отредактируем, если что)